Дело Асламбека Эжаева. Что нужно знать накануне апелляции
Обвинение книгоиздателя в финансировании терроризма
В апреле 2021 года по обвинению в финансировании терроризма был арестован владелец одного из крупнейших мусульманских издательств «Умма» Асламбек Эжаев. Вскоре после этого его внесли в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга.
По версии следствия, «будучи приверженцем радикального ислама», Асламбек Эжаев решил организовать финансирование запрещенной в России террористической организации «Исламское государство» путем сбора денежных средств, для чего «приискал лиц, сочувствующих и поддерживающих» данную организацию. Предварительное следствие классифицировало действия Асламбека Эжаева по ч. 4 ст. 205.1 УК РФ (организация финансирования терроризма).
Менее чем через два года, 3 февраля 2023 года, 2-й Западный окружной военный суд признал 60-летнего Асламбека Эжаева виновным в совершении преступления, предусмотренного не только ч. 4 ст. 205.1 УК РФ (организация финансирования терроризма), но и ч. 3 ст. 33 УК РФ (организация преступления), а также ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (склонение к террористической деятельности). Связано это было с тем, что ч. 4 ст. 205.1 УК РФ была введена в действие только в 2014 году, а преступную деятельность Асламбек Эжаев, по мнению следствия и суда, начал осуществлять в 2012 году.
В приговоре именем Российской Федерации указано, что книгоиздатель в период с декабря 2012 года по 28 апреля 2021 года получил не менее 43 235 011 рублей 8 копеек и направил эти деньги для обеспечения противоправной деятельности террористической организации. Наказание Асламбеку Эжаеву было определено в виде 17 лет лишения свободы в колонии строгого режима, из них первые четыре года в тюрьме.
Доказательства обвинения – банковские транзакции и показания секретных свидетелей
Анализируя доказательства обвинения в суде первой инстанции, адвокат Мурад Мусаев подчеркнул, что они сводятся к банковским транзакциям и к показаниям засекреченных свидетелей.
Секретные свидетели не сообщили суду первой инстанции практически ничего об источниках своей осведомленности. Один из них вообще ответил на данный вопрос: «Что-то по слухам, что-то от полиции». Они не смогли назвать ни одного конкретного случая финансирования Асламбеком Эжаевым терроризма или передачи денежных средств каким-либо представителям запрещенной организации.
«Показания секретных свидетелей в этом деле имеют одного автора, и поэтому в худших традициях жанра показания одного свидетеля совпадают с показаниями другого зачастую дословно», – указал адвокат Мурад Мусаев. Кроме того, следователь забывал поменять в протоколе допроса место производства следственного действия. Поэтому некоторые из свидетелей, которые вряд ли когда-либо бывали в Мурманске, значились как допрошенные в этом городе. «Обсуждаемые протоколы допросов являются результатом копипаста, а не настоящей следственной работы», – сделал вывод адвокат Мурад Мусаев о доказательствах обвинения.
Адвокат Хамзат Шаро, вступивший в дело на апелляционной инстанции и присутствующий в качестве слушателя в суде первой инстанции, рассказал, что засекреченные свидетели слово в слово повторяли, что Асламбек Эжаев придерживается радикальных форм ислама и давно занимается сбором средств в целях финансирования терроризма, однако не смогли при этом назвать и четверти имен тех, кто якобы через него финансировал терроризм. «Между тем в протоколах допроса, который проводил следователь на стадии предварительного следствия, они по памяти называли фамилии имена и даже отчества около 30 людей, которые якобы переводили Асламбеку деньги для финансирования терроризма», – отметил адвокат.
По словам Хамзата Шаро, один из свидетелей утверждал, что Асламбек Эжаев придерживается радикальных воззрений, согласно которым нужно убивать немусульман. Однако он не мог объяснить, как это сочетается с тем, что супруга книгоиздателя является православной христианкой. Некоторые из секретных свидетелей говорили, что давно близко знают Асламбека Эжаева, но не могли при этом ответить на элементарные вопросы о том, например, сколько у него детей.
Что касается банковских транзакций, то следователь Альбина Брагинская получила доказательства расходования Асламбеком Эжаевым денег с личных счетов и карт для финансирования издательской деятельности, а не терроризма. Соответствующие документы были изъяты в Можайском типографическом комбинате, однако в материалах уголовного дела их нет. Таким образом, по мнению защиты, следователь получила доказательства, оправдывающие Асламбека Эжаева, но утаила их от суда.
Такая же участь постигла доказательства невиновности Асламбека Эжаева, содержащиеся в изъятых у него при обыске мобильном телефоне и ноутбуке. Суд не увидел их, а защита была лишена возможности ссылаться на переписку с покупателями печатной продукции, переводчиками, редакторами, дизайнерами, художниками, услуги которых оплачивались. Постановлением следователя о выделении в отдельное производство и ноутбук, и телефон были изъяты из уголовного дела Асламбека Эжаева, чем было нарушено его право на защиту.
Десять миллионов от широко востребованного свидетеля
К области мифотворчества относится и инкриминируемый Асламбеку Эжаеву факт получения от свидетеля по делу Алима Бегиева наличными десяти миллионов рублей на нужды террористической организации в торговом центре «Горбушка». Ранее свидетель Бегиев, по обвинению того же следователя, что и у Асламбека Эжаева, Альбины Брагинской, был осужден за организацию финансирования терроризма. Его приговор есть в материалах дела. В этом приговоре суд признал необоснованным обвинение Бегиева в сборе и переводе для целей деятельности террористической организации десяти миллионов рублей и исключил это из обвинения.
«Иными словами, – резюмировал Мурад Мусаев в прениях суда первой инстанции, – следователь (причем тот же, что и в нашем деле) однажды уже утверждал, что Бегиев собрал и передал членам «Исламского государства» денежные средства в сумме десять миллионов рублей. Суд – тоже 2-й Западный окружной военный – установил, что это утверждение является необоснованным, исключил его из обвинения Бегиева. Суд установил, что Бегиевым в обсуждаемый период собраны и переданы так называемому «Исламскому государству» полтора миллиона, а не десять, установил, откуда эти деньги взялись и куда они делись».
Сам Асламбек Эжаев в своем последнем слове отметил, что из 15 свидетелей 12 были засекречены, выступая под разными псевдонимами. «Один свидетель, по фамилии Бегиев, который со мной незнаком, никогда меня не упоминал в своих многочисленных показаниях в других уголовных делах. Я знаю об этом не понаслышке, в СИЗО-1 десятки людей, осужденных по его показаниям. Кого-то видел лично, кого-то слышали в соседних камерах. Сам же он, как мы помним, отказался давать в нашем заседании показания», – рассказал книгоиздатель.
Уважаемые люди спрашивали, почему издатель до сих пор на свободе
«Вы, Асламбек Каспиевич, плохой человек. Так мне сказали уважаемые люди. Они меня спрашивали, почему вы до сих пор на свободе», – процитировал по памяти слова следователя Альбины Брагинской в своем последнем слове Асламбек Эжаев. В другой раз она сказала: «Не надо меня проклинать. Я всего лишь технический исполнитель. Вы же понимаете, кто по вам принимал решение».
И действительно, внимание к успешному книгоиздателю было приковано давно. Изданные им книги запрещались и признавались экстремистской литературой. В 2009 году он обвинялся по ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти) из-за распространения книги «Личность мусульманина» (внесена в список экстремистской литературы). Однако из-за большого общественного резонанса дело было переквалифицировано на ч. 2 ст. 146 УК РФ (незаконное использование объектов авторского права). Книгоиздатель заплатил штраф в размере 50 тысяч рублей за обнаруженную нелицензионную версию программы 1С на компьютере, не использующемся для ведения бухгалтерии. Как, когда и при каких обстоятельствах эта программа была установлена, осталось загадкой.
«Деятельность Асламбека Эжаева не нравилась и не нравится очень многим. Первые его враги – исламофобы, люди, патологически ненавидящие ислам, мусульман и все, что с ними связано», – отметил адвокат Мурад Мусаев. Вторые ненавистники, по его словам, это исламские радикалы, которые «окучивают мусульманскую молодежь» и вовлекают ее в противоправную деятельность. При этом парадокс заключается в том, что интересы исламофобов и экстремистов от ислама в отношении Асламбека Эжаева совпадают. Ни те, ни другие не заинтересованы в распространении объективного знания об исламе и в публикации памятников исламской мысли. Исламофобы хотят видеть мусульман всемирным чудовищем, которого боятся и взрослые, и дети. Экстремистам нужны невежественные в собственной религии мусульмане, которыми можно легко манипулировать, выдернутыми из контекста воинственными цитатами.
«Я долгое время пытался разобраться, опровергнуть, систематизировать весь этот массив данных. <…> Анализировал поток сознания этих секретных свидетелей и пришел к выводу: передо мною совокупность доказательств преступления, но другого, совершенного не мной, но в отношении меня, – заявил Асламбек Эжаев в своем последнем слове. – Следователь Брагинская, не знаю, по чьей инициативе либо по чьему-то поручению, пользуясь служебным положением, организовала, можно сказать, преступную группу так называемых свидетелей с целью оговорить меня, изолировать от общества, дабы пресечь, остановить мою деятельность по подготовке, тиражированию и реализации религиозной литературы среди мусульман России».
По словам книгоиздателя, умышленно была выбрана террористическая статья, чтобы сделать его токсичным для законопослушных мусульман, в расчете на то, что никто не посмеет отнестись к нему с симпатией и сочувствием, опасаясь быть привлеченным к уголовной ответственности за одобрение терроризма. Асламбек Эжаев завещал своим пятерым сыновьям, если он сам не сможет или не успеет добиться справедливости, при первой возможности очистить его имя от клейма терроризма.
Приговор, на который прокуратура должна была бы принести протест
Заседание по рассмотрению апелляционных жалоб на приговор 2-го Западного окружного военного суда по делу Асламбека Эжаева состоится 13 ноября 2023 года в Апелляционном военном суде во Власихе. Адвокат Ева Чаниева рассказала, на что будет обращать внимание защита в апелляционной инстанции.
«Приговор в уголовном судопроизводстве является единственным процессуальным актом, который выносится от имени государства. Этим подчеркивается его особая правовая значимость. Процессуальный закон формулирует некоторые требования, относящиеся к содержанию и форме приговора, определяющие начала его культуры как процессуального документа. Приговор в отношении Эжаева Асламбека ничего общего с этими требованиями не имеет», – отметила Ева Чаниева.
По ее словам, содержание приговора Асламбеку Эжаеву не показывает его связь с доказательствами, непосредственно исследованными в судебном заседании. «В апелляционных жалобах сторона защиты изложила многочисленные нарушения закона, каждое из которых может расцениваться как существенное, в том числе нарушение порядка постановления приговора и пределов судебного разбирательства», – рассказала адвокат.
Ева Чаниева пояснила, что дополнительная квалификация судом действий Асламбека Эжаева по ч. 3 ст. 33 УК РФ и ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, по ее мнению, обязывала сторону обвинения принести апелляционное представление, поскольку это ухудшило положение Эжаева Асламбека и нарушило его право на защиту: «К тому же в прениях сторона обвинения выразила солидарность с органом предварительного следствия и полагала, что действия Асламбека Эжаева охватываются одним составом преступления, то есть ч. 4 ст. 205.1 УК РФ».
Протокол судебного заседания, по словам Евы Чаниевой, показывает, что судебное разбирательство проходило с грубым нарушениями порядка допроса свидетелей и рассмотрения ходатайств участников процесса.
Дарья Корнилова
