Ева Чаниева: Нет ни одного факта, который бы подтверждал, что денежные средства были предназначены для финансирования террористической организации
23 ноября Апелляционный военный суд во Власихе утвердил приговор книгоиздателю Асламбеку Эжаеву, обвиненному в организации финансирования терроризма, – 17 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Приводим основные тезисы адвоката Евы Чаниевой в прениях.
Адвокат Ева Чаниева указала на то, что приговор демонстрирует собой не применение права, а «вооружение» состава суда первой инстанции обвинительным заключением и статьей, предъявленной органами следствия с целью вынесения в отношении Эжаева исключительно обвинительного приговора. Отметив, что приговор конфликтует с судебной практикой, она указала, что нарушения, допущенные органами следствия при расследовании данного дела, судом истолкованы против обвиняемого Эжаева. Все сомнения истолкованы в пользу следователя Брагинской. Суд первой инстанции фактически выполнил функцию органа предварительного расследования.
Книгоиздатель обвинялся органами следствия в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 205.1 УК РФ (организация финансирования терроризма), состав которого введен в 2014 году. Однако умысел на совершении указанного преступления, по мнению следователя Брагинской, у Асламбека возник не позднее 13 декабря 2012 года. Суд творчески разрешил это противоречие: дополнительно квалифицировал его действия по ч. 3 ст. 33, ч. 4 ст. 205.1 УК РФ (финансирование терроризма в старой редакции статьи 205.1 УК РФ). В результате Асламбек Эжаев признан виновным в совершении двух преступлений, то есть наряду с особо тяжким преступлением он обвинен и в совершении тяжкого преступления.
Ева Чаниева обратила внимание суда на то, что закон исключает такую возможность при рассмотрении дела судом первой инстанции. Чтобы понять это, достаточно обыкновенной математики, поскольку по совокупности двух преступлений, в совершении которых признан виновным Эжаев, пределы назначения максимального наказания изменяются в сторону увеличения. Здесь очевидно и грубое нарушение права на защиту Эжаева – не зная о дополнительном обвинении, он не имел возможности защищаться от него.
Другим существенным нарушением, по мнению адвоката, стало вынесение приговора вне совещательной комнаты. Ева Чаниева подробно разобрала признаки, указывающие на то, что приговор был составлен после оглашения вводной и резолютивной частей, имевшего место 3 февраля 2023 года. Среди данных признаков: пребывание коллегии судей в совещательной комнате полтора часа, которые физически недостаточны для обсуждения всех необходимых вопросов, определения размера наказания и судьбы вещественных доказательств по делу, а также технического набора 11 печатных страниц приговора.
Об оглашении вводной и резолютивной частей приговора в отсутствие составленного в полном объеме приговора говорит, по мнению Евы Чаниевой, и факт неразъяснения председательствующим порядка ознакомления с его полным текстом Асламбеку Эжаеву и дата направление приговора участникам процесса. Полный текст приговора книгоиздатель и его защитники получили спустя полтора месяца. Исправленные даты на расписках и письмах свидетельствуют о том, что помощник судьи предполагал, что судья успеет оформить приговор в установленный срок, то есть к 9 февраля, но этого не случилось.
Адвокат Ева Чаниева указала и на то, что приговор был постановлен судом первой инстанции без изучения материалов дела и их оценки. Она перепроверила данные о перечисленных денежных средствах. Итоговая сумма денежных средств, указанная в приговоре, не соответствует в сумме указанным в приговоре перечислениям, но совпадает с цифрой, указанной следователем в обвинительном заключении. Это означает, что суд не вникал в соответствующие доказательства и не проверял, правильно ли это указано следователем в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. То есть приговор составлен на основе обвинительного заключения, а не на фактических материалах дела. Об этом же свидетельствует ссылка суда в приговоре на несуществующие свидетельские показания Бегиева, который в обвинительном заключении следователем Брагинской был ошибочно назван свидетелем. Однако таковое лицо в качестве свидетеля никогда по данному делу не допрашивалось на стадии предварительного следствия. Нет показаний и зафиксированных в ходе допроса в судебном заседании, поскольку Бегиев (или тот человек, которого за него выдавали) якобы отказался (через сотрудника колонии) от дачи показаний.
Ни один из секретных свидетелей не озвучил опасения за свою жизнь и здоровье и не указал на поступавшие в свой адрес угрозы. Однако, при малейшем затруднении ответить на вопрос защиты, все они повторяли заученную фразу о том, что не желают отвечать, так как это может рассекретить их личность и данные. Свидетели также не смогли указать источник своей осведомленности. По мнению адвоката, это говорит о том, что это лжесвидетели, а их действия – это отказ от дачи показаний. Но суд не дал этому оценку в приговоре. Зато суд счел возможным указать в приговоре, что противоречия между показаниями свидетелей несущественны. Вместе с тем, в судебном заседании суд оглашал показания секретных свидетелей на предварительном следствии именно в связи с существенностью противоречий. Если существенных противоречий не было, оглашение показаний является незаконным, и приговор, основанный на них, также незаконен. Если существенные противоречия были, они должны были быть оценены в приговоре, а этого нет.
В завершение своей речи Ева Чаниева еще раз подчеркнула, что обвинение нельзя строить на показаниях одних засекреченных свидетелей. Суд должен был указать в приговоре, что именно опровергает позицию защиты и самого Асламбека Эжаева о том, что указанные денежные средства были законно получены за книгоиздательскую деятельность, однако суд этого не сделал. Версия защиты, которая содержала безупречные доказательства необоснованности обвинения, осталась без опровержения и без оценки приговоре.
Фото: Дарья Корнилова
