Общественная работа в особых условиях COVID-19
Алексей Соколов и Яна Гельмель
В конце марта 2020 года, когда коронавирус расползался по планете, ФСИН России вводит повсеместный запрет на длительные и краткосрочные свидания для осужденных. Более того, во избежание заноса коронавирусной инфекции по всей стране в колониях и СИЗО у родственников перестают принимать продуктовые передачи для заключенных. Российские заключенные фактически оказываются в полной изоляции от общества.
Меры предосторожности очень нужны, поэтому мы письменно обратились в областное тюремное ведомство с просьбой рассказать, что предпринимает ГУФСИН для предотвращения заноса в исправительные учреждения опасной инфекции – COVID-19, а также какие меры профилактики установлены внутри исправительных учреждений, где отбывают наказания заключенные.
29 апреля 2020 года мы получили ответ, в котором врач-полковник нам сообщал, что
«заявленная Вами цель – осуществления контроля в области прав человека в системе ФСИН противоречит требованиям нормативных актов. Контроль со стороны общественных организаций Законом не предусмотрен… Нами не усматривается оснований предоставлять Вам такую информацию».
Почему полковник А. Паньков пришел к такому выводу и о каких законах он писал, когда отказывал нам в предоставлении информации, мы так и не узнали.
Ответ начальника ФКУЗ МСЧ-66 ФСИН России А. Панькова
Мы решили самостоятельно проверить, что происходит в колониях Свердловской области и узнать у заключенных, как проводятся профилактические мероприятия. Кроме этого, необходимо было проверить поступившие к нам жалобы, что осужденных не лечат, у них температура и кашель.
Поскольку исправительных учреждений в нашей области слишком много, а финансовых средств у нас очень мало, то мы решили проверить несколько колоний северного направления. Для этого мы приобрели защитное обмундирование: медицинские костюмы, шапочки, очки, перчатки и бахилы, чтобы не нарушать временно установленного порядка посещения исправительных учреждений.
6 мая мы посетили ИК-46 г.Невьянск.
Алексей Соколов и Яна Гельмель
Очень порадовало временное отсутствие бюрократии. Наше заявление фактически было рассмотрено бесконтактным способом. На первом КПП сотрудник в маске и перчатках принял наше заявление, ушел с ним в глубь колонии, а позже пришел за нами и сопроводил нас на второе КПП, передав наше уже подписанное заявление часовому КПП.
Все сотрудники, которых мы видели на территории колонии, были в масках и перчатках. На всех входах и выходах, где мы проходили, были установлены дезинфицирующие коврики, а в помещениях имелись дезинфицирующие средства для рук.
Сотрудники учреждения переведены на казарменное положение и фактически колония поделена на внутреннюю и внешнюю зоны. Во внутренней зоне сотрудники работают и живут по 14 суток. Спят в комнатах, которые предназначены для проведения длительных свиданий осужденных с родственниками.
Профилактические мероприятия на КПП-2
На КПП мы стали невольными свидетелями передачи пакета из внешней зоны во внутреннюю: сотрудник, который принес вещи тщательно их обработал дезрастовром и ушел. Другой сотрудник, который их забирал, тоже тщательно их обработал, и все это под неусыпным контролем часового. Наши паспорта, документы мы тоже обрабатывали и после этого отдавали сотруднику на КПП. Температура тела измерялась бесконтактным способом. Свидание с осужденным проходило через стекло, под видеонаблюдением сотрудника учреждения, который внимательно смотрел, чтобы мы не сняли маски или перчатки. Осужденный на встречу пришел в очках, в защитной маске, защитном медицинском халате и бахилах, чем очень нас удивил. Осужденный рассказал, что в колонии установлен строгий санитарный режим: везде дезковрки, дезсредства для обработки рук. По их просьбе сразу измеряют температуру, противовирусные лекарства выдают. При этом, заключенный высказал ряд жалоб личного характера, которые мы взяли в работу.
7 мая ИК-16 г.Краснотурьинск.
Работать в костюмах и масках совершенно не удобно.
При входе в административный штаб ИК-16 установлен большой дезинфицирующий мат, который невозможно было обойти. Тут же сразу при входе размещен медицинский пост, где медик измеряет температуру тела всем входящим в здание штаба. Для измерения температуры используется два электронных градусника, которые подвергаются санитарной обработке перед применением.
В штабе все сотрудники были без защитных масок и перчаток. Мы заходили во многие кабинеты и видели отсутствие средств индивидуальной защиты у сотрудников штаба. Создалось впечатление, что COVID-19 существует только где-то в Италии.
Нам выписали пропуска и сопроводили на КПП, где нас встречали другие сотрудники, которые уже были в масках и перчатках. На входных группах лежали дезинфицирующие большие коврики. Процедура прохождения через КПП была стандартной, а после у нас вновь измерили температуру. Свидание проходило через стекло. На сотрудниках, которые присутствовали во время свидания, поверх формы были накинуты белые накидки, видимо, вместо медицинских халатов. Заключенные, с которыми мы встречались, были обеспечены средствами индивидуальной защиты: маски, перчатки, очки, защитные халаты и бахилы. По рассказам заключенных-женщин, в колонии соблюдаются все меры профилактики, везде установлены дезковрики, дезсредства для рук, температуру осужденным измеряют чуть ли не каждый день. Жалоб на работу медиков не было.
В этот же день, мы смогли посетить ИК-3 в Краснотурьинске.
Алексей Соколов и Яна Гельмель при посещении колонии Краснотурьинска
На входе в административный штаб установлен большой дезинфицирующий мат, который сложно обойти. Сотрудник учреждения в маске и перчатках регистрировал всех посетителей и одним единственным ртутным градусником измерял всем температуру тела. Очереди не было. Нас записали, измерили температуру и пропустили во внутрь. Все сотрудники, которых мы видели в штабе, были в защитных масках и перчатках. Даже осужденный, который освобождался и тот был в защитной маске, из под которой выглядывали счастливые глаза.
Этот дезинфицирующий мат так просто не обойти
После регистрации нашего заявления, мы так и не поняли, кто его рассмотрел, но за нами пришли и пригласили пройти на КПП. Пока мы переодевались в машине, нам выписали пропуска, а после сопроводили на КПП.
На всех дверях висели объявления с предупреждением о коронавирусе
На КПП колонии, как и в других учреждениях установлены дезинфицирующие коврики и дезинфицирующие средства для рук. На КПП произошла заминка, начальник караула не поверил нашим пропускам и требовал чтобы начальник колонии лично подтвердил свое разрешение на проход в колонию. Пока мы ждали, что кто-то там по телефону согласовывает с начальником наш проход, шлюз нами был заблокирован. После того, как дали добро — сотрудник КПП даже забыл про обработку наших паспортов и принял их так -необработанными. После прохода через КПП нам вновь измерили температуру тела, но уже бесконтактным способом. На сотрудниках были одеты защитные медицинские халаты, маски и перчатки.
Заключенные, с которыми мы встречались, были в защитных масках и почему-то в хб-перчатках, которые были подписаны личными фамилиями осужденных. Защитные халаты, бахилы и очки на осужденных отсутствовали. По словам осужденных, в колонии соблюдаются все меры предосторожности. Осужденный, который был водворен в ШИЗО на 10 суток за то, что повесил занавеску, рассказал нам, что сейчас уже никто не температурит и не кашляет, медики всем без исключения измеряют температуру, лекарства выдаются. Занавеску он повесил потому что ему мешал свет от ночного светильника. Раньше не мешал, а вот тогда вдруг помешал.
Заключенный повесил занавеску и был за это водворен в ШИЗО на 10 суток. По телефону он сообщил, что занавеску повесил, чтобы кашляющий сосед его не заразил. Во время встречи осужденный изменил свою версию и сказал, что ему мешал свет, поэтому он повесил занавеску. С нарушением согласен.
8 мая ИК-62 г.Ивдель.
Когда мы прибыли в колонию двери на КПП были широко открыты. Сотрудница сидела внутри помещения и у неё не было маски и перчаток. Температуру тела она не измеряла. На дверях не было никакой информации о том, что идет коронавирус и все должны соблюдать меры предосторожности.
Как-будто и нет опасности заражения коронавирусом
В ИК-62 было полное раздолье — похоже, о вирусе тут и не слышали. Двери административного штаба тоже были на распашку. На входе лежало жалкое подобие полусухого дезинфицирующего коврика, который легко можно было переступить. Медицинский пост, где должны измерять температуру тела всем прибывшим, отсутствовал. Все сотрудники, которых мы встретили на улице и в административном штабе были без масок и перчаток. Мы удивленно смотрели на сотрудников, которые видимо, не знали, что в России объявлены особые условия из-за COVID-19.
Вход в административный штаб ИК-62 и жалкий дезинфицирующий коврик
В коридоре административного штаба очень сильно пахло табаком и у нас создалось впечатление, что сотрудники колонии курят прямо в кабинетах. В приемной сидело два офицера, у которых были нашивки с фамилиями: Алиев и Морозов. Оба были без масок и перчаток. Сотрудник по фамилии Алиев принял наше заявление, просмотрел наши паспорта, удостоверения и сказал: ожидайте.
Мы пошли в машину и стали ждать, когда рассмотрят наше заявление. Пока мы ждали, мы писали в facebook всю ту вакханалию, которую мы видели вокруг себя: ни один сотрудник не был в маске, а о перчатках я вообще не говорю. Люди свободно проходили через первое КПП и также свободно шли в административный штаб ИК-62. Через некоторое время из штаба колонии вышел офицер по фамилии Морозов, он был без маски и перчаток. Морозов подошел к машине, в которой, видимо, был курьер, взял у него пакет и ушел обратно в здание штаба ИК-62.
Сотрудник с нашивкой — Морозов вышел из штаба колонии взял пакет у курьера и зашел обратно в колонию. Маску и перчатки он надевать не стал.
Другой сотрудник при нас приехал на машине, поставил её и пошел в штаб колонии с какими-то вещами. И он тоже был без маски и перчаток.
Через какое-то время все сотрудники вдруг одели маски, перчатки, на КПП появились сотрудницы, которые стали быстро наклеивать объявления, предупреждающие о заразе под названием коронавирус. В один момент все вдруг вспомнили о масках и перчатках, а мы почему-то вспомнили о силе facebooka.
За нами вышел офицер Алиев, на лице которого блестела новенькая медицинская маска и пригласил нас пройти в колонию.
Сотрудник ИК-62 Алиев в новенькой маске внимательно смотрит, как девушки вешают объявление
Конечно, мы были очень рады, что сотрудники всё-же вспомнили о средствах индивидуальной защиты, а также об информационных материалах, которые должны быть размещены в доступных местах.
За считанные минуты сотрудницы колонии обклеили все двери КПП и административного штаба ифнормационными листовками.
На КПП все было по другому. Везде были размещены дезковрики, имелись дезинфицирующие средства, сотрудники были одеты в защитные маски и перчатки. Для измерения температуры нам пришлось снимать защитные костюмы, потому что градусники были обыкновенные. Свидание проходило через стекло. Осужденные были только в защитных масках. По рассказам заключенных, в колонии соблюдается карантинные мероприятия, но вот попасть на прием к начальнику медсанчасти невозможно. Также затруднительно попасть на прием и к начальнику отряда. По словам заключенных, сначала надо записаться у дневального отряда — это осужденный, после чего он согласует твою кандидатуру с начальником отряда и уже после получения разрешения можно зайти на прием к начальнику отряда. Совершенно непонятная процедура, но её соблюдают все.
Для себя мы создали все условия, чтобы обеспечить защиту от коронавирусной инфекции
В конце нашего повествования необходимо отметить, что на сайте ГУФСИН России по Свердловской области ещё 4 мая 2020 года была размещена информация о том, что «заместитель начальника ГУФСИН России по Свердловской области В. Горькин посетил ИК-62 и проверил выполнение профилактических мероприятий по недопущению распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19». Правда было совершенно не понятно, во время своей командировки в ИК-62 В. Горькин выявил какие-либо нарушения или нет. Если нарушения, связанные с COVID-19, Горькиным были выявлены, то почему они не были устранены, если мы их так свободно зафиксировали. Ну, а если В. Горькин не выявил нарушений, то почему 8 мая эти нарушения выявили мы. А может В. Горькин ложно понимает принципы и задачи службы в УИС и занимается очковтирательством?
В. Горькин зорко наблюдает за территорией. Фото: сайт ГУФСИН Свердловской области
Напомним, что ранее В. Горькин возглавлял женскую ИК-16 в г. Краснотурьинске, откуда поступали многочисленные жалобы на нарушения прав осужденных-женщин. Мы провели общественное расследование и пришли к выводу, что больным осужденным в ИК-16 не оказывали медицинскую помощь и не выдавали лекарственных средств, вследствие чего они умирали. По данному факту была составлена Аналитическая справка. После этого скандала, В. Горькин пошел на повышение и занял должность заместителя начальника ГУФСИН России по Свердловской области.
Алексей Соколов, правозащитник, директор Ассоциации «Правовая основа»
