Моя твоя не понимает
ГУНК поблагодарило правозащитников за «внимание к проблемам» и в лице начальника А.И. Храпова поставило точку в дискуссии о производных. Ответу ГУНК, направленному 8 сентября руководителю Движения за права человека Льву Пономареву (читать), придана видимость аргументированного. Но на самом деле — это набор слов, отписка. Аргументация Управления подобна классическому «диалогу» человека в шляпе с человеком в форме. На все доводы «шляпы», считающей себя вправе совершать какие-то действия, повторяется в ответ одна и та же реплика «формы»: «А я вам еще раз повторяю, покиньте помещение». Вот и вся дискуссия.
Суть наших предложений: исключить из перечня наркотиков добавленные туда несколько лет назад слова «производные наркотических средств» и задействовать, наконец, бездействующий более двух лет закон о новых потенциально опасных психоактивных веществах. Это не спор о юридических терминах, цена производных — десятки тысяч молодых людей, осужденных к лишению свободы за их приобретение как за тяжкое преступление. Тогда как приобретение тех же веществ по закону о новых потенциально опасных вообще не считается преступлением. Наказание за сбыт производных — от 10 лет и до пожизненного. А по закону, о котором идет речь, такие же действия с теми же веществами влекут максимум 8 лет.
О том, что недопустимо включение неопределенной категории «производные» в перечень веществ, за которые следует крайне суровое наказание, говорят не только «чокнутые правозащитники» Пономарев, Левинсон и Гладышев. О том же говорит в своем ежегодном докладе федеральный омбудсмен Татьяна Москалькова, которая — генерал полиции, в прошлом замначальника правового управления МВД — в этой теме что-то понимает. По поводу обращений правозащитников и родственников осужденных за «производные» Уполномоченный пишет: «Под сомнение ставится само понятие «Перечень», которое предусматривает конкретное, определенное и закрытое количество позиций, его составляющих. Любой человек, ознакомившись с ним, должен знать, за какие действия он может быть привлечен к уголовной ответственности. Такая ситуация, и в этом Уполномоченный согласен с доводами заявителей, позволяет правоприменителям расширительно, руководствуясь только заключениями экспертов уже в рамках возбужденного уголовного дела, толковать список наркотических средств, запрещенных к обороту в Российской Федерации, и привлекать к уголовной ответственности по аналогии».
О том же говорилось в обращении к начальнику ГУНК члена Совета Федерации Владимира Лукина: «Появление в этом перечне производных привело к несправедливому привлечению к уголовной ответственности десятков тысяч обманутых людей, считающих, что они приобретают легальные вещества. Наличие в перечне понятия «производные» равносильно тому, как если бы он был дополнен словами «и тому подобное»» (читать).
Что же отвечает на все доводы правозащитников (и общественных и государственных) начальник ГУНК? То, что исключение понятия «производные» из постановлений Правительства «нецелесообразно». И вот почему.
ГУНК ссылается на Единую конвенцию ООН о наркотических средствах, ратифицировав которую Россия «взяла на себя обязательство принимать в пределах своей территории любые специальные меры контроля за оборотом этих средств и веществ, которые могут быть необходимы для выполнения принятых на себя обязательств». Но «любые» не значит «какие вздумается», не зверские и идиотские. И нельзя взять на себя обязательство «принимать любые меры», если понимать под этим «как хочу, так и ворочу». Возможно ли обязательство творить произвол? Конвенция в статье 2, на которую ссылается ГУНК, допускает принятие государством дополнительных специальных мер, которые оно сочтет необходимым для достижения целей Конвенции. Но право принимать любые специальные меры отнесено в статье 2 к наиболее опасным и, главное, конкретным веществам, включенным в Список IV Конвенции, в котором есть героин, каннабис, дезоморфин, но нет никаких производных.
Далее в ответе говорится: «Ввиду опасных социально-экономических последствий темпов и масштабов распространения на территории Российской Федерации новых видов веществ, обладающих схожим с наркотическими средствами или психотропными веществами воздействием на организм человека, и находящихся вне международного и национального контроля, в законодательство Российской Федерации были внесены изменения, позволившие установить меры контроля за незаконным оборотом большой группы синтетических модифицированных химических веществ, вызывающих физическую и психическую зависимость от потребления за счет содержания в своем составе психоактивной основы.
Так, постановлением Правительства Российской Федерации от 30 октября 2010 г. № 882 внесены изменения в перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации, в соответствии с которыми производные наркотических средств и психотропных веществ, указанные в перечне, являются наркотическими средствами и психотропными веществами». Первый абзац этого текста не содержит ничего в пользу производных, а скорее подходит для обоснования применения к этим модификациям законного механизма признания их новыми потенциально опасными веществами. Именно для этого был принят внесенный президентом закон 2015 года.
Далее в ответе ГУНК перечисляются решения Верховного и Конституционного судов, которыми постановления правительства о производных признаны соответствующими Конституции и федеральному законодательству. Указывается, что «вопрос законности включения в Перечень понятия «производные наркотических средств и психотропных веществ» неоднократно являлся предметом разбирательства в Конституционном Суде и Верховном Суде <приведены реквизиты соответствующих решений >, норма признана не противоречащей действующему федеральному законодательству».
Как говорится, в огороде бузина…
Данные решения высших судов приняты до принятия закона о новых психоактивных веществах, эти решения о другом. И потому вопрос, возникший после принятия этого закона и поставленный в обращении правозащитников КС и ВС рассматривать просто не могли. Наконец, даже если противоречия Конституции какой-либо нормы закона не установлено, из этого никак не следует, что не может быть предложена и принята законодателем более удачная модель.
После чего начальник ГУНК переходит к названному федеральному закону, которым «внесены изменения и дополнения в части, касающейся установления правового механизма, позволяющего запрещать оборот новых потенциально опасных психоактивных веществ.
Новые потенциально опасные психоактивные вещества относятся к категории веществ, временно находящихся под полным запретом до момента внесения их в перечень в установленном Правительством Российской Федерации порядке, либо до введения в их отношении предусмотренных законодательством Российской Федерации санитарно-эпидемиологических требований».
Что объясняет этот текст применительно к вопросам, поставленным в наших обращениях, в обращениях Москальковой, Лукина, других правозащитников и, главное, самих осужденных и их близких? Да, мы добились многого. ГУНК уже не пишет, как раньше ФСКН, что новые потенциально опасные вещества существуют «параллельно». Теперь просто переписывают из текста закона несколько слов, не имеющих отношения к сути проблемы.
И под конец начальником Храповым припасен убийственный аргумент: «Существующее законодательное регулирование не предполагает одновременного включения одного и того же вещества (препарата, материала) в разные списки…». Это, простите, о ком и о чем?
Лев Левинсон, правозащитник
Проект постановления Правительства РФ об исключении из его нормативно-правовых актов понятия «производные наркотических средств» — читать
Пояснения к проекту постановления Правительства РФ об исключении из его нормативно-правовых актов понятия «производные наркотических средств» — читать
