Читатель в тюрьме: Александр Шестун
Суд приговорил Александра Шестуна, бывшего главу Серпуховского района, к 15 годам строгого режима. Отсижено из них уже три. Шестун — беспокойный человек. Боролся с игорным бизнесом, с мусорными полигонами, записывал обращения к президенту. Он и в тюрьме не сдается. Объявлял голодовки, боролся с нарушением своих прав. За эти три года ему пришлось много вынести. И все это время, даже в самых жутких условиях, он читал и писал.
Еще в «Лефортово» он начал записки, в которых описывал быт заключенных и тюремные нравы. Написал автобиографию и книгу «Непокорный арестант», она вышла и в интернете, и на бумаге. В письме «Новой» он рассказал о том, как устроены тюремные библиотеки и какие книги доступны зэкам. В конце — хит-парад политзаключенного Шестуна: Вольтер, Ремарк, Шопенгауэр, Солженицын. Книги, которые помогают выстоять в заключении.
«Пока я сидел в различных московских СИЗО, проблем с получением книг из интернет-магазинов не было. За почти три года заключения у меня было более ста новеньких печатных изданий. В «Лефортово», этом бункере ФСБ, шикарная библиотека, качественный каталог (в большинстве тюрем он отсутствует). Есть как современные бестселлеры, так и издания XVIII‒XIX веков в хорошем состоянии. Самые популярные романы среди заключенных:
- «Мотылек» (Анри Шарьер)
- и «Шантарам» (Грэгори Дэвид Робертс).
В библиотеке «Матросской Тишины», куда я переместился после «Лефортово», тоже большой ассортимент изданий. Однако учет книг не ведется, нет даже примерного перечня, поэтому пришлось заказывать литературу из магазинов.
Все книги проходят цензуру, иногда оперативный отдел месяцами морочит голову. Некоторые книги не пропускают по непонятным причинам. Как и у Алексея Навального, у меня почему-то возникли проблемы с получением Корана в редакции Кулиева (самой популярной). Решения о запрете не поддаются никакой логике.
Мне так и не отдали в Твери «Метафизику половой любви» Шопенгауэра из-за того, что на обложке этого философского трактата изображена скульптура обнаженной женщины античных времен.
Гениталии отсутствуют, да и грудь видно менее отчетливо, чем у некоторых звезд на телеэкране. Сложно ожидать стройной логики от малообразованных сотрудников ФСИН. Многие из них не скрывали, что за всю жизнь не прочитали ни одной книги, это я веду речь об офицерах, что уж говорить о рядовых инспекторах.
В московских СИЗО проблем с получением книг было намного меньше, чем в тверских пенитенциарных заведениях. По УИК РФ заключенный имеет право на неограниченное количество покупок литературы в торговой сети, но на практике получить книги невозможно. Даже автор 95-й статьи УИК РФ, член СПЧ при президенте Андрей Бабушкин, говорящий о праве осужденных на книги, не мог доказать врио начальника тюремной больницы Торжка Александру Бордачеву, что мне обязаны выдать посылки из магазина «Читай-город».
Тюремные библиотеки комплектуются в основном за счет книг, приобретенных арестантами. По большей части библиотечный фонд ветхий, средний возраст книги 30‒40 лет, причем примерно 50% книг — советских времен, когда была жесткая цензура. Много русских классиков: Чехов, Достоевский, Бунин, Толстой, Лесков, Тургенев. В больнице Торжка есть «Малая земля» Леонида Брежнева, «Капитал» Карла Маркса.
Меняться книгами заключенным практически невозможно. По закону ты не можешь отчуждать свои вещи. Доводы, что книга остается твоей собственностью, ты просто даешь ее на время почитать, как правило, не воспринимаются вертухаями, главный принцип которых: «Не пущать».
В детстве меня и моего старшего брата Игоря знали все сотрудники детской библиотеки. Мы проглатывали книги в невероятных количествах. Моя бабушка Зина была заведующей библиотекой долгое время, она окончила Харьковский институт культуры именно по этому профилю. Но занявшись бизнесом, а затем избравшись главой Серпуховского района, я уже не имел времени для чтения, и только за решеткой наконец-то опять смог погрузиться в увлекательный мир литературы. Пожалуй, это единственное полезное занятие в неволе.
Книги я выбираю, исходя из того, что может пригодиться в работе. Мне удалось выпустить две части своей книги «Непокорный арестант», которая продается на многих торговых площадках, в печатном, электронном и аудиовариантах.
Ранее я не писал даже почтовых писем, а уж тем более не занимался серьезным сочинительством.
Считаю свое попадание в казематы Родины не случайным. Вижу уготованную мне судьбу в том, чтобы освещать всю суровую правду в Зазеркалье.
Развитие экономики в России тормозит в первую очередь отсутствие правосудия и разгул оборотней в погонах. Именно поэтому отток капитала из страны бьет все новые рекорды. Друзья Путина контролируют уже более 20% всей экономики государства. Как Виктор Франкл, попавший в фашистский концлагерь, я хочу понять природу человеческих слабостей в заключении. Мне важно выяснить истинную причину жестокости Кремля, отправляющего неугодных по этапу. Роль исследователя наполняет мой тюремный квест практическим смыслом. Именно поэтому я почти каждый день пишу новый статус для соцсетей, регулярно выпускаю статьи не только о своих проблемах, но и о безвестно погибающих в жерновах правоохренительной системы арестантах. Часть публикаций насыщена фактами, фамилиями, должностями и нормами законов, которые грубо нарушаются. Есть и аналитические размышления о системности проблем нашего государства. Количество цитирований моих статей ведущими информагентствами России растет с каждым днем, это стимулирует меня к работе на литературном поприще.
Вы представить себе не можете, какие жестокие наказания я получаю за свои расследования.
Беспрецедентный срок 15 лет за «экономику» — это в первую очередь ответ оборотней за мои разоблачения. Более 70 наказаний в виде карцера, ШИЗО и выговоров имеют ту же природу. Почти каждый день я слышу предложения «объявить тишину» в обмен на спокойную и сытую жизнь в свое удовольствие, однако намерен исполнить свою миссию до конца, чего бы это мне ни стоило».
Лучшие книги, что я прочитал за 3 года в заключении:
1.
Вольтер «Философские повести».
Очень легкие, воздушные, сказочные истории — «Кандид, или Оптимизм», «Задиг, или Судьба», «Простодушный». Для людей в заключении эти гениальные произведения, которые еще Пушкин хвалил, весьма полезны для поднятия духа. Пути Господни неисповедимы. Все, что Бог ни делает, все к лучшему. Примерно такой смысл…
2.
Эрих Мария Ремарк «Ночь в Лиссабоне».
Одно из последних произведений великого писателя. Динамичный сюжет, мастерство описания природы, окружающих ландшафтов, характеров. Считаю это его лучшим романом. Искренняя трагедия мужчины и женщины без фальши, соплей и гламура.
3.
Солженицын «Раковый корпус».
После прочтения захотелось жить. Перечитывал трижды в «Лефортово», не мог заснуть.
4.
Артур Шопенгауэр «Метафизика половой любви».
Мое любимое произведение философии еще со студенческих времен в СССР. Тогда эту книгу было запрещено читать, как, например, и работы Ницше. Изучал их в читальном зале со своей завкафедрой Изольдой — только профессорам давали такие издания. Точное описание природы секса, создания семьи.
5.
Виктор Франкл «Сказать жизни да!»
Я люблю истории про концлагеря. Это лаконичное исследование жизни в экстремальных условиях. Описание рефлексов и человеческих слабостей.
Источник: Новая газета
