Прикладом по сердцу, кулаком по почкам. Как в Крыму преследуют левых активистов

1 марта в Севастополе сотрудники МВД и ФСБ провели спецоперацию против анархистов. Обыски прошли у Алексея Присяжнюка, Артема Воробьева, Игоря Панюты, Алексея Шестаковича и Ивана Маркова.

«По имеющейся информации, указанная группа лиц планировала провокационные акции в момент проведения выборов президента Российской Федерации, назначенные на 18 марта 2018 года. Указанной ячейкой анархистов поддерживается связь с другими леворадикальными организациями, действующими на территории России», — объясняли действия силовиков севастопольские СМИ.

Алексею Шестаковичу и Ивану Маркову дали 11 и 10 суток административного ареста соответственно. Их признали виновными в производстве и распространении экстремистских материалов (ст. 20.29 КоАП РФ). Остальных активистов задерживать не стали, не предъявив никаких обвинений.

За три дня до обысков Алексей Шестакович опубликовал в группе «Анархисты Севастополя» «Вконтакте» уведомление о намерении 10 марта провести на площади Адмирала Ушакова в центре города митинг под лозунгом «Пост президента — атавизм монархии». Уведомление было направлено губернатору Севастополя Дмитрию Овсянникову. Цель мероприятия — «напоминание о конституционном праве граждан не принимать участия в выборах».

Обыски у всех активистов начались одновременно, в 7:30 утра.

— За 15 минут до этого я ушел на работу, — рассказывает анархист Артем Воробьев. — Дома оставались брат, мама и семилетний ребенок. Силовики, когда ворвались в жилье, скрутили брата. Потом попросили его представиться. Когда поняли, что не того взяли, — отпустили. Тут же он мне звонит, говорит: «Приезжай, тебя ищут». Ну, я понял, что ни в коем случае ехать домой нельзя: мало ли, какие обвинения выдумают. Позвонил жене, предупредил. Отключил телефон. В итоге силовики просидели у меня дома до полпятого вечера. И ушли. Как я понял, сам я им не очень-то и нужен был.

С Алексеем Шестаковичем обошлись жестче.

— Оперативники пришли около семи тридцати утра, — рассказывает мать Алексея Любовь Шестакович.

Тех анархистов, кого задерживать не стали, допросили в качестве свидетелей по уголовному делу в отношении их соратника Евгения Каракашева.

Каракашев был задержан 1 февраля 2018 года в Евпатории. Дело возбудили сразу по двум статьям: ч. 1 ст 282 УК РФ (возбуждение ненависти или вражды) и ч. 2 ст. 205.2 УК РФ (призывы к терроризму).

По версии следствия, Каракашев в 2014 и 2017 годах опубликовал в социальной сети «Вконтакте» две нарушающие закон записи. Призыв к терроризму содержался в «телетексте, начинающемся со слов «гранату применяйте против» и заканчивающемся словами «в окна органов власти» (цитата из постановления о возбуждении уголовного дела). Обвинения в экстремизме связаны с тем, что Каракашев в январе 2017 года распространил в чате с 35 участниками признанное экстремистским и запрещенное в России «Последнее интервью Приморских партизан».

Сразу после задержания Евгения Каракашева, СМИ распространили другую версию произошедшего: анархиста назвали «засланным Киевом диверсантом, который планировал провокации и массовые акции протеста в ходе президентских выборов».

На оперативной фотосъемке задержания Каракашева видно, что он сильно избит. «В ходе осмотра были обнаружены телесные повреждения в виде ссадины на лбу справа 6 на 8 см, ссадина на правом ухе, ссадина на правом плече 7 на 7 см, ссадина на правой груди 3 на 12 см, ссадина на левом локте, ссадина на спине, ссадины на коленях, ссадина на правой голени», — зафиксировали в ИВС. Однако возбуждать уголовное дело по факту нанесения телесных повреждений не стали. «01.02.2018 г. от Каракашева Е.В. поступило заявление, в котором он просит по факту получения телесных повреждений проверку не проводить», — говорится в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела, подписанном участковым евпаторийского пункта полиции № 2 В.Н. Дяченко и начальником пункта Е.В. Кудлаем.

Для задержания Каракашева могли быть и другие причины. Анархист активно выступал против возведения в поселке Заозерное под Евпаторией жилого комплекса. Застройщик — компания «Парангон», аффилированная с бывшим министром обороны Украины Павлом Лебедевым. Лебедев сегодня — один из наиболее влиятельных крымских бизнесменов. На общественных слушаниях, которые проходили 1 февраля, в день задержания анархиста, мэр Евпатории Андрей Филонов рассказал собравшимся про некую группу противостоящих застройке граждан, а потом заявил:

Дело в казаках?

За 4 месяца до обысков у анархистов силовики нагрянули к лидеру севастопольского отделения коммунистической партии «Рот Фронт» Валерию Большакову.

— Остальные разбегаются по комнатам, начинают шкафы выворачивать. Всего их человек десять было.

Большакову зачитали постановление суда о проведении обыска в связи с уголовным делом о «возбуждении ненависти либо вражды» (ст 282 УК РФ).

— Дело связано с оскорблениями, которые я якобы высказал в адрес терских казаков, — рассказывает коммунист. — Причем сделал это в 2015 году.

В конце мая 2015 года, вспоминает Большаков, он гулял по Историческому бульвару Севастополя. Навстречу ему шли пятеро казаков в кубанках и кожаных юбках.

— От их вида мне стало смешно — ну ряженные же! Но когда я рассмеялся, они подошли ко мне и стали угрожать, что побьют. Вернувшись в тот день домой, я написал «Вконтакте»: «В Севастополе появилась группа боевых ***, маскирующихся под терских казаков». Это и стало поводом для возбуждения уголовного дела.

Во время обыска у Большакова изъяли не только электронику, но и партийные документы.

— На допросе в Следственном комитете про казаков меньше всего говорили. В основном спрашивали, что за люди ходят на митинги «Рот Фронта», кто состоит в партии, каковы ее цели. Я на все вопросы отвечал, что сдавать никого не собираюсь, — вспоминает Валерий.

Я сказал, что мне не интересна такая игра. Вообще показалось, что они хотят преувеличить мою значимость, выставить меня этаким лидером народного бунта. Хотя сколько там у нас человек в «Рот Фронте»? Одиннадцать? Думаю, что хотят просто звездочку подешевле получить.

«Неправильно критиковали»

Не забывают в Крыму прессовать и официальных левых. 4 июня 2016 года крымские СМИ распространили заявление главы республики Сергея Аксенова: «Свобода слова и мнений заканчивается там, где начинается злобная клевета на нашу страну, нашу историю, наши ценности, наш образ жизни. Нам нужно жестко и быстро пресекать любые попытки вести антигосударственную деятельность под предлогом критики власти».

Слова Аксенова стали реакцией на прошедший в Алуште митинг против градостроительной политики местных властей и ограничения доступа горожан к пляжам. Акцию, на которой впервые после «крымской весны» произошли столкновения крымчан с полицией, организовал депутат городского совета Алушты от КПРФ Павел Степанченко.

На выборах в Государственную Думу 18 сентября 2016 года Степанченко «отличился» второй раз: обнаружил подделку документов, в результате которой из избирательных комиссий оказались исключены члены КПРФ. Через две недели после этого, 4 октября 2016 года, депутата задержали.

Вместе со Степанченко «взяли» главного редактора алуштинской «Твоей газеты» Алексея Назимова и видеооператора Андрея Облезова. Их обвинили сначала в коммерческом подкупе, а затем — в вымогательстве денег у бывшего секретаря алуштинского горсовета Михаила Красненкова и бизнесмена Александра Рыжкова (является помощником руководителя фракции «ЕР» в горсовете Алушты Джамала Джангобегова).

По версии следствия, Назимов, Степанченко и Облезов требовали от «единороссов» 150 тысяч рублей за непубликацию компромата.

Сами обвиняемые утверждают, что никаких требований, как и самого компромата, не было. «Более того, Красненков сам несколько раз искал поводы, чтобы дать им деньги», — говорит адвокат Назимова Алексей Ладин.

В своем письме в редакцию «Новой газеты» Алексей Назимов рассказал, что к лету 2016 года в Алуште сложилась напряженная обстановка. После прогремевшей на всю страну акции против застройки города, заседания Городского совета проходили на повышенных тонах. В начале июля Назимову позвонил Красненков.

«Мы с ним говорили о возможности сотрудничества, чтобы сбросить накал страстей, — пишет Назимов. — Я заявил, что хвалебные оды писать «Единой России» не буду, а снимать острые сюжеты буду. Но действительно можно пойти на компромисс, и не упоминать партию «Единая Россия» и персонально первых руководителей города, а писать, например, «чиновники», «власти». Красненков пообещал с кем-то поговорить и пропал <…>

В начале августа мне позвонил Александр Рыжков (помощник Джемала Джангобегова — И.Ж.). Он сказал, что занимается от «ЕР» проблемными СМИ, и на них выделяется до конца года 500 тысяч рублей. Я ему сказал о варианте компромисса, он согласился, и наши переговоры продолжались до конца августа. Примерно 25 августа он приехал к моему дому в Партените и сказал, что готов отдать деньги, 120 000 рублей, если я предоставлю компромат, который я якобы собрался опубликовать. У меня глаза на лоб полезли. Я ему полчаса объяснял, что компромата у меня никакого нет. Тогда Рыжков предложил мне написать статью, чтобы он мог показать ее своему руководству. Я послал его, мы ни к чему не пришли. <…>

В начале сентября опять появился на горизонте Красненков, опять начались переговоры. На встречи мы приходили с видеооператором Андреем Облезовым. На одной встрече присутствовал и Паша (Степанченко — И.Ж.). Красненков назначил окончательную встречу на 4 октября на 12:00 в принадлежащем ему кафе «Киви-киви». На нее мы пришли с Андреем Облезовым. Красненков позвонил кому-то и сказал, что сейчас приедет человек, который решает все вопросы по сотрудничеству. Каково было мое удивление, когда приехал Рыжков! Он попросил, чтобы на встрече присутствовал и Паша Степанченко. Я позвонил Паше, и через час он приехал. В итоге мне вручили меченные деньги, и нас задержали сотрудники ФСБ».

Степанченко в письме в редакцию «Новой» дал аналогичные показания.

Александр Рыжков на суде заявил, что допускает, что первым связался с Назимовым и предложил ему деньги. «Но это маловероятно, — добавил он на допросе. — У меня была такая легенда, что «Единая Россия» выделяет полмиллиона рублей на проблемные СМИ. После вопроса Назимова о том, сколько партия может дать, я назвал эту сумму».

Проходящая свидетелем по делу глава Алушты Галина Огнева в ходе допроса заявила, что Назимов «неправильно критиковал власть», и, с ее точки зрения, нарушил этим закон. «Те вопросы, которые вызывали сомнения, журналист мог со мной согласовать и откорректировать», — сказала она в суде.