Что делать, если доказать преступление невозможно, а оправдать невиновного не позволяет традиция российской судебной системы?

Напомним, капитана полиции Руслана Рахаева обвиняют в смерти задержанного Дахира Джанкезова, который скончался в здании ОВД Черкесска 7 октября 2011 года. По версии следствия, начальник ОВД Рахаев насмерть забил задержанного в своем кабинете. Уголовное дело строится на показаниях подчиненных Рахаева — оперативников Биджиева, Байкулова, Тамова, Братова и участковых Каппушева и Тазартукова. Именно они накануне вечером задержали Джанкезова, который находился в состоянии алкогольного и наркотического опьянения, отвезли его в опорный пункт полиции на безлюдной окраине города и «работали» с ним всю ночь. Утром 7 октября они доставили Джанкезова в здание ОВД. В 13.20 врачи «скорой помощи», вызванные в отдел, констатировали смерть Джанкезова. Как впоследствии установила судмедэкспертиза, у погибшего были переломаны все ребра, отбиты внутренние органы, проломлена грудина. Опера, все как один, дали показания на своего начальника — капитана Руслана Рахаева.

С самого начала это уголовное дело стало обрастать скандальными подробностями. Одна из них — обстоятельства задержания Рахаева. На тот момент Рахаев был новичком в республике: за месяц до этого его перевели из соседнего региона, где он служил в управлении собственной безопасности МВД. Позиция же начальника ОВД республиканской столицы — хлебная и влиятельная, особенно в такой маленькой республике, как КЧР, где все должности давно и прочно распределены между соперничающими кланами. Назначение чужака, да еще и особиста, было воспринято в штыки местными элитами. Когда в здании ОВД умер задержанный, капитана срочно задним числом уволили из правоохранительных органов и завели на него уголовное дело.

Когда Рахаев понял, в какой переплет попал, он сбежал, надеясь в бегах собрать доказательства своей невиновности. Скрывался на квартире у родственников в Нальчике. Впрочем, его местонахождение быстро установили через прослушку телефонов. Было принято решение Рахаева брать. В ходе собственного расследования «Новой» удалось установить, что вместо простых оперативников, которые должны были бы задержать капитана, на адрес, где скрывался Рахаев, был отправлен спецназ ФСБ. При этом, согласно заявке, «тяжелые» были отправлены для «уничтожения боевиков». По сведениям «Новой», заявка пришла из МВД КЧР. Однако таким образом избавиться от капитана не удалось. 15 лет безупречной службы в МВД сделали свое дело: отчаянно обзванивая коллег, Рахаев сумел остановить штурм, когда двери его квартиры уже были заварены сваркой, когда «тяжелые» готовились забросать квартиру гранатами. Фактически он вернулся из мертвых.

Рахаева арестовали и отправили в Черкесск. Любопытно, что при оформлении ареста в судебных документах ни слова не было сказано об обстоятельствах задержания капитана. Согласно постановлению о мере пресечения, Рахаев был задержан полицейскими в Черкесске.

В 2012 году дело было передано в Черкесский городской суд, в 2013 году был вынесен обвинительный приговор: 13 лет колонии строгого режима. Однако Верховный суд Карачаево-Черкесии отменил этот приговор, освободил Рахаева под подписку о невыезде и вернул дело на доследование. Одну из главных ролей в этом событии сыграла независимая судебно-медицинская лаборатория под руководством легендарных судмедэкспертов Владимира Щербакова и Евгения Николаева, известных борцов с фальсификациями медицинских документов. Проведя собственную экспертизу, они неопровержимо доказали: травмы, несовместимые с жизнью, Джанкезов получил именно в то время, когда с ним «работали» оперативники. О чем Евгений Николаев и свидетельствовал в Верховном суде.

Дело вернули на доследование, и в ию­не 2015 года в Черкесском городском суде начался второй судебный процесс по делу капитана Рахаева. К тому времени у него появился новый защитник — адвокат Петр Заикин, предоставленный ему правозащитным фондом «Общественный вердикт». Процесс длился полтора года, шел тяжело, главные свидетели (опера) все больше путались в своих показаниях, а новые экспертизы, гораздо более удобные для следствия, ясности не добавили.

Неожиданно под занавес процесса в ходе прений прокурор Солтан Макашев заявил: «Допускаю, что оперативники при нахождении Джанкезова в опорном пункте… могли применить физическое насилие к Джанкезову… и полагаю, что по результатам судебного следствия материалы в этой части должны быть выделены и направлены для принятия решения… в СУ СК РФ по КЧР».

Картина получалась абсурдной: с одной стороны, на показаниях оперативников строится все дело; с другой стороны, уже и прокурор, засомневавшись в правдивости их слов, требует возбудить уголовное дело против этих людей.

3 ноября 2016 года судья Черкесского городского суда Атаев принял решение вернуть дело Рахаева на очередное доследование — в силу наличия «непреодолимых противоречий», которые препятствуют вынесению законного приговора.

Целый ряд противоречий, перечисленных в постановлении, так и не разрешенных за пять лет следствия и суда, заставили судью Атаева усомниться в «достоверности показаний» оперативников и сделать вывод о возможной причастности к смерти Джанкезова «иных виновных лиц».

В ответ городская прокуратура подала апелляционную жалобу в Верховный суд КЧР, требуя отмены решения судьи Атаева. Однако 23 декабря 2016 года судья Верховного суда КЧР Науруз Лепшоков полностью согласился с доводами судьи Атаева и оставил решение в силе.

И тут с делом начали происходить интересные метаморфозы. Согласно закону, после вступления в силу решения суда о возвращении дела на доследование, уголовное дело идет в прокуратуру, а оттуда — обратно в следственный комитет. Однако прокуратура Карачаево-Черкесии так и не вернула дело Рахаева в следственный комитет. Вместо этого первый заместитель прокурора КЧР Михаил Шабунин, игнорируя решение судьи Верховного суда КЧР Лепшокова, отправил кассационную жалобу в президиум Верховного суда КЧР. В своем определении Шабунин просил отменить решения городского суда и апелляционной инстанции Верховного суда о возврате дела Рахаева на доследование. По мнению первого зампрокурора КЧР, обстоятельства смерти Джанкезова полностью подтвердились, поэтому необходимо без всякого доследования направить дело для рассмотрения в городской суд, просто изменив состав судей.

В феврале 2017 года судья кассационной коллегии Верховного суда Заур Каракетов неожиданно согласился с Михаилом Шабуниным. Собственно говоря, в самом этом факте нет ничего особенного: судебная власть по Конституции РФ является независимой, и каждый судья имеет право на свое собственное мнение. Однако удивительна мотивировка судьи Каракетова: «Обстоятельства совершения преступления Рахаевым Р.Б., а именно: причинение им тяжких телесных повреждений Джанкезову Д.Ю. за несколько минут до наступления его смерти, в ходе судебного разбирательства полностью установлены», — пишет он в своем постановлении. То есть судье Каракетову за несколько дней самостоятельно удалось сделать то, что не удалось за пять лет ни следственной бригаде, расследовавшей дело, ни стороне обвинения в суде. Он полностью установил обстоятельства смерти Джанкезова и доказал виновность Руслана Рахаева! Если это решение Каракетова вступит в силу, ни о каком доследовании речи уже не будет, уголовное дело в прежнем виде опять вернется на рассмотрение в городской суд, только уже с иным составом судей. И все пойдет по третьему кругу и опять надолго.

За годы, пока длится следствие и суды, в большой семье Рахаева произошли перемены: кто-то женился, кто-то развелся, кто-то родился, кто-то умер. И только у Руслана все по-прежнему. С той лишь разницей, что, когда все это началось, он был крепким молодым парнем, а сейчас — седой безработный мужчина под сорок, который живет на пенсию матери.

Заседание Верховного суда КЧР по делу Руслана Рахаева состоится 9 марта.

Оригинал