Государственный экстремизм. Доклад Льва Пономарева на заседании СПЧ
Расширенный вариант выступления Льва Пономарева на спецзаседании Совета по правам человека при президенте России на тему «Общественное участие в противодействии экстремизму и терроризму» 17.10.2017
Борьба с терроризмом и экстремизмом в последнее время широко обсуждается и декларируется в качестве одной из основных задач государства. Однако для меня, как для правозащитника, проблема состоит в том, что эта борьба и методы, которыми она ведется, зачастую наоборот способствуют и подталкивают граждан к радикальному поведению и экстремизму. Потому что борьба с терроризмом и экстремизмом служит основанием для постоянных ужесточений в законодательстве и правоприменении, направленных исключительно на урезание гражданских свобод.
По статистике судебного департамента, число осужденных по уголовным статьям «преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» (ст. 275-284.1 УК РФ) с 2003 года увеличилось в 28 раз.
Наступления на свободы граждан во многих случаях настолько избыточны, что уже само государство осуществляет экстремистские действия против своих граждан.
Государственный экстремизм можно условно разделить на несколько направлений: законодательный экстремизм, правоприменительный экстремизм, насилие в полиции и ФСИН.
I. Законодательный экстремизм
Среди законов, направленных на борьбу с экстремизмом и терроризмом (якобы «антиэкстремистских»), нет ни одного, который был бы сформулирован надлежащим образом — чтобы было исключено неоправданное уголовное преследование. К списку этих законов относятся статьи 205.2 (призывы к терроризму), 275 (госизмена), 280 (призывы к экстремизму), 280.1 (призывы к нарушению территориальной целостности), 282 (экстремизм), 148 (оскорбление чувств верующих), 354.1 (реабилитация нацизма) УК РФ.
По закону «о госизмене» (ст. 275 УК РФ) в последней редакции, принятой наспех летом 2012 года, можно осудить человека за что угодно — и за сотрудничество с иностранными партнерами в рамках научной деятельности, и за публикацию данных из открытых источников, и за смс с сообщениями о том, что происходит на улице. Наиболее яркий пример — когда после широкого общественного резонанса президент был вынужден помиловать трех человек, осужденных на много лет колонии по данной статье за отправленные ими смс. Они сообщали своим знакомым и родственникам о том, что по улицам двигается военная техника. Разумеется, это видели все вокруг, никакой тайны в этом не было и никакого ущерба безопасности государства тем более. Надо ли было принимать закон в такой расширительной трактовке, чтобы потом президент под давлением общества был вынужден выносить решения о помиловании?
Один из последних одиозных примеров применения статьи за «экстремизм» (ст. 282 УК РФ) — вызов блогера из Краснодара в прокуратуру для проверки по факту размещения им в группе «ВКонтакте» скриншота из книги «Незнайка на луне». Согласно поступившему в правоохранительные органы заявлению, в данном размещенном отрывке из детской книжки усматриваются признаки разжигания ненависти к социальной группе «полицейские» (ст. 282 УК РФ). Правоохранители вместо того, чтобы рассмотреть заявление и принять решение о несостоятельности изложенных там доводов, вызвали блогера для дачи объяснений и заявили, что решение о том, экстремистская это литература или нет, будет приниматься на основании лингвистической экспертизы.
Один из последних громких случаев применения статьи «оскорбление чувств верующих» (ст. 148 УК РФ) — осуждение к условному наказанию екатеринбургского блогера Руслана Соколовского за «ловлю покемонов в храме».
Подобных примеров можно привести множество.
Фактически наша страна уже окунулась в антиутопию, описанную в классических романах этого жанра. Чтобы прекратить ситуацию, при которой человек может быть осужден за «Незнайку» или за какой-нибудь «лайк», надо ответить на вопрос: сохранять ли эти статьи УК РФ в новой редакции или отменять их? Для всех перечисленных статей, по моему мнению, кроме «оскорбления чувств верующих», ответ положительный: статьи нужны, но они должны быть радикально изменены, чтобы под них нельзя было подвести кого угодно.
Что касается статьи «оскорбление чувств верующих», то ее существование прямо противоречит закрепленному Конституцией РФ положению о том, что Россия — светское государство, в ней отсутствует и государственная идеология, и государственная религия. Если же кто-то призывает к насилию над гражданами по признаку вероисповедания, эти действия прямо подпадают под понятие экстремисткой деятельности и должны квалифицироваться существующей статьей «экстремизм».
Все остальные «антиэкстремистские статьи» нуждаются в серьезной корректировке.
1. Статья «Госизмена» 275 УК РФ описывает государственную измену как «совершенные гражданином Российской Федерации шпионаж, выдача иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, доверенную лицу или ставшую известной ему по службе, работе, учебе или в иных случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, либо оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации».
Такое описание преступных действий чрезвычайно размыто, что позволяет подвести под него буквально любые действия. Что и произошло в случаях с женщинами, отправившими смс. Необходимо также помнить, что по данной статье предусмотрены длительные сроки заключения.
Очевидно, что эта статья должна быть изменена самым решительным образом, должны быть четко описаны случаи именно намеренной передачи государственной тайны.
2. Значительные проблемы порождает наличие в составе ст. 282 УК («экстремизм») двух различных действий – «возбуждения ненависти и вражды» и «унижения достоинства людей» – по одним и тем же групповым признакам. Относительно понимания «возбуждения ненависти» Верховный суд недавно дал весьма полезные разъяснения. Но они не приложимы непосредственно к «унижению достоинства».
Ярким примером может быть осуждение 31.05.2016 Бердским городским судом 21-летнего Максима Кормелицкого к 1 году и 3 месяцам колонии-поселения по ст. 282 УК РФ. Кормелицкий был осужден за то, что «перепостил» (то есть републиковал) в социальной сети «ВКонтакте» фотографию крещенских купаний с оскорбительным для верующих комментарием. В нецензурной форме было написано: «они е***» (психически ненормальные). «Согласно заключению эксперта, в тексте, изложенном на изображении купающихся в проруби людей, выявлено высказывание, в котором негативно оценивается группа лиц, относящихся к религии – христианству, что свидетельствует о враждебности одной группы лиц к другой по признакам отношения к религии», – сообщил Следственный комитет. Негативное отношение в этом случае несомненно, можно также говорить об унижении достоинства православных в целом или той их части, которая практикует купание в проруби. Но никакого призыва к насилию над верующими этот «перепост» не содержал, поэтому он не является «возбуждением ненависти и вражды».
«Унижение граждан» по различным групповым признакам по сути весьма схоже с оскорблением, которые уже было декриминализовано еще в 2011 году, и соответствующий состав перенесен из УК в КоАП. Мы полагаем, то же самое вполне можно сделать и в случае «унижения граждан»: удалить его из состава ст. 282 УК и добавить соответствующую новую статью в КоАП.
II. Правоприменительный экстремизм
Очевидно, что изменение текстов законов, даже если оно будет возможно, займет долгое время. А остановить «охоту на ведьм» нужно как можно скорее.
Сейчас борьба с экстремизмом фактически является осуществлением политических и идеологических репрессий.
Основным органом для борьбы с экстремизмом является Центр «Э» МВД РФ, созданный в 2008 году. Каким образом сотрудники Центра «Э» определяют, кто является экстремистом, а кто нет?
Можно предположить, что базовое представление об этом было заложено в статье Рашида Нургалиева 2009 года, опубликованной в «Российской газете», где он обозначил, что «по данным МВД России, количество участников различных движений экстремистской направленности достигает 200 тысяч человек». Откуда взялась эта цифра? Если взять за основу общепринятое представление, что экстремисты — это те, кто стремятся к политическим целям насильственным путем, то на территории России под это определение подпадают две крупные группы: боевики в горах Кавказа, где до сих пор тлеет гражданская война, и националисты, которые допускают и применяют насилие. Численность каждой из этих двух групп, если опираться на попадающие в прессу отчеты силовых структур, может быть оценена с большим преувеличением не более чем в 10 тысяч человек для каждой группы. Итого получается, «экстремистов» в России, в общепринятом в мире представлении, не более 20 тысяч, и то с большим преувеличением.
А как у Рашида Нургалиева получилось в десять раз больше? Очевидно, в это число внесены все, кто являются оппонентами либо власти, либо провластным организациям и институтам, кто активно демонстрирует свою гражданскую позицию — ходит на митинги, выступает, активно живет в интернете, формирует группы по тем или иным признакам (идеология, вероисповедание и т.д.) — в общем, так или иначе привлекает к себе внимание. С момента своего создания Центр «Э» выполняет фактически функции печально известного 5-го управления КГБ СССР, которое следило за диссидентами и преследовало их. Можно предположить, что эти функции специально были переданы от ФСБ к МВД, чтобы избежать прямых исторических параллелей.
В последние годы, после массовых акций 2011-2012 годов, число экстремистов, по мнению властей, наверное, должно было увеличиться по сравнению с 2009 годом. Это значит, что сейчас намного больше людей так или иначе находятся под пристальным контролем спецслужб и подвергаются преследованиям. Это и есть государственный экстремизм — то есть массовые политические и идеологические репрессии.
Приведу несколько примеров последних громких политических и идеологических репрессий.
Наиболее массовыми идеологическими репрессиями последнего времени являются гонения на Свидетелей Иеговы. Около 200 тысяч человек, живущих в России, в один момент были объявлены экстремистами за участие в международной религиозной организации, которая не имеет насильственную природу, а напротив, проповедует пацифизм. Решение о признании Свидетелей Иеговы экстремистской организацией принял Верховный суд РФ.
Также примером огульного преследования по идеологическим причинам может быть случай партии Хизб ут Тахрир, объявленной в России террористической организацией. В связи с этим всех, у кого дома находят книги Хизб ут Тахрир, подвергают уголовному преследованию, которое как правило заканчивается реальными сроками заключения. При этом общество «Мемориал» считает необоснованным признание Верховным судом организации Хизб ут Тахрир экстремистской и террористической, поскольку «нет одного факта совершения или подготовки участниками этого объединения терактов где-либо в мире».
Еще один пример к счастью неудавшейся репрессии, которая могла бы иметь совершенно непредсказуемые последствия, — решение Южно-Сахалинского суда о признании экстремистской и запрете брошюры «Молитва (дуа) к богу: ее место и назначение в Исламе», посвященной процедуре и сути молитвы в исламе. Если бы это решение суда осталось в силе, двадцати миллионам российских мусульман фактически запретили бы молиться. Какой был бы эффект, страшно даже представить. Это решение суда было отменено во второй инстанции решением областного суда, видимо в первую очередь потому, что апелляционную жалобу подал Рамзан Кадыров. Этот случай лишний раз показывает полную несостоятельность судебной власти, когда в первой инстанции суд не смог оценить опасность и безграмотность выносимого решения, а во второй инстанции поддался давлению со стороны конкретно Рамазана Кадырова.
Ярким примером политических репрессий является осуждение Александра Соколова, Кирилла Барабаша, Валерия Парфенова к реальным срокам заключения и Юрия Мухина к условному сроку за попытку провести референдум. Вернее, фактически их осудили за то, что они якобы продолжали деятельность экстремистской организации «Армия воли народа». На самом же деле они создавали новое межрегиональное движение «ЗОВ» с целью проведения общероссийского референдума об ответственности власти перед народом. Никакого указания на наличие в их действиях какой-либо насильственной составляющей или подготовки к насилию не было. Более того, процедура проведения референдума по различным вопросам предусмотрена законодательством РФ. Тем не менее это было признано экстремизмом и наказано реальными сроками. Если это не является государственным экстремизмом, то что это?!
Постоянно появляются новые уголовные дела за «лайки» и «репосты». Количество таких дел давно перевалило за сотню. Созданы целые команды «добровольных помощников», мониторящих интернет и пишущих доносы по факту обнаружения «неподходящего» репоста. В это трудно поверить, но это происходит сейчас, в 21-м веке, в стране, пережившей в том числе и сталинский ГУЛАГ.
III. Насилие в полиции и ФСИН
Если говорить о государственном экстремизме, то никак нельзя обойти ФСИН и полицию. Применение насилия со стороны полиции очень распространено, но эти случаи хотя бы иногда расследуются и полицейские получают уголовное наказание. Хотя, разумеется, надлежащим образом расследуется очень малая часть таких дел.
Темой насилия во ФСИН я занимаюсь в течение многих лет и очень плотно. Могу заявить, что система ритуального насилия во ФСИН фактически поддерживается руководством ФСИН, СК и Прокуратуры. Случаи расследования и реального наказания сотрудников, виновных в пытках заключенных, происходят очень редко. Всем известно, что в России существуют несколько десятков «пыточных зон», отправкой куда пугают заключенных, если они пытаются бороться за свое достоинство и свои права. Только в этом году мы получили информацию о пытках из колоний 9 регионов: Карелии, Мордовии, Кировской, Свердловской, Саратовской, Брянской, Ярославской, Кемеровской областей и Красноярского края.
Никаких попыток системного искоренения этой практики федеральное руководство ФСИН не предпринимает. Три года назад в этом же зале я делал доклад на эту тему, приводил конкретные факты, и с тех пор ничего не изменилось. Правозащитниками было сделано много предложений — в том числе проект инструкции по расследованию случаев насилия к заключенным. Ни один из этих проектов не был принят в работу.
Причин того, что насилие в отношении заключенных в колониях существует, несколько. Есть причины «снизу». Это и отношение к заключенным как к недочеловекам, которое является традиционным для нашей страны, это, можно сказать, «духовная скрепа» нашего общества. Другая причина в том, что многие сотрудники ФСИН имеют садистские наклонности, компенсируют свою небольшую зарплату и трудности работы возможностью издеваться над людьми. Причина же того, что эти случаи не расследуются, в том, что колонии часто являются градообразующими предприятиями, и контролировать действия сотрудников ФСИН в этой колонии должны их родственники или друзья из СК и Прокуратуры — то есть, процветает кумовство.
Если у государства появится политическая воля, правозащитники полностью готовы помочь её реализовать — у нас уже подготовлены документы для более эффективного расследования и искоренения этой практики.
Заключение
Если государство на территории страны массово преследует мусульман, которые входят в Хизб ут Тахрир, и сажает их ни за что на большие сроки, оно подвигает других мусульман к реальному экстремизму.
Если в горах Кавказа государство зачастую объявляет террористами тех, кто на самом деле ими не являются, и жестко унижает этих людей и их семьи, оно подвигает родственников и друзей к реальному насилию и терроризму.
Если государство в десятках колоний всячески издевается над мусульманами, а я доподлинно это знаю (заставляют их есть свинину и избивают за отказ от этого, оскверняют Коран у них на глазах), оно подвигает их и их близких к реальному экстремизму.
Если государство в лице полицейских и сотрудников ФСИН применяет разнообразные пытки, чтобы выбить признание из человека или из садистских наклонностей, эти люди ожесточаются, их также подвигают к тому, чтобы мстить.
Если государство жестко подавляет с помощью полиции, с помощью неправосудных решений судов — как уголовных, так и административных — всех оппонентов власти, которые выступали ненасильственно, — оно выталкивает их на путь радикализма и насилия.
Если все это будет развиваться и дальше, неминуема реальная радикализация общества, с которой власть уже не сможет справиться.
