Лев Пономарев рассказал, как стал общественным защитником в «Ингушском деле»
«ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА»
Правозащитник Лев Пономарев поделился своими впечатлениями от заседания по «Ингушскому делу». По его словам, первым обстоятельством, на которое он обратил внимание, стало то, что молодых людей, задержанных и привлеченных к ответственности в связи с событиями в Магасе 26 и 27 марта 2019 года, не так жестко наказывают, как наказывали в рамках «Московского дела».
«Здесь у нас даже за нарушение санитарного режима и то уголовное дело возбуждают, а там были реальные все-таки контакты с ОМОНом и национальной гвардией», – отметил Лев Пономарев.
Лидер проекта «За права человека» поделился тем, как возникла идея войти в дело: «Я ехал туда без этой мысли. И потом, на самом деле, в Москве безумно занят. И казалось из Москвы я смогу больше сделать, чем туда ездить регулярно. Когда мы приехали с правозащитником Олегом Орловым и нам сказали, что мы туда не войдем никак, мы разговаривали с адвокатами. Я стал говорить, что ваше дело очень похоже на «Болотное дело», а я там был общественным защитником. И тут все чуть ли не хором: «Так давайте входите в наше дело». Конечно войду. У каждого адвоката в паре был общественный защитник. У пятерых обвиняемых есть общественные защитники наряду с адвокатами, а у двух нет. У Зарифы Саутиевой Олег Орлов вошел, и это правильно. Потому что она правозащитница. Потому что она один из руководителей Мемориального комплекса в Ингушетии. А мне напарником оказался кандидат экономических наук, бывший питерец и человек, который фактически занимается общественно-политической деятельностью».
Лев Пономарев рассказал о разговоре со своим доверителем Барахом Чемурзиевом: «У меня с ним очень интересный был контакт. По-настоящему человеческий интересный контакт. Теперь я как защитник имею право посещать его в следственном изоляторе и глубже войти в это дело».
Особый интерес вызвал допрос засекреченных потерпевших по ВКС в онлайн-режиме. «Во-первых, их спрашивали: «Что вы там делали, кто распорядился?» Они все заученно говорили: «Мы не имеем право говорить». То есть их подготовили так, что ясно, что их подготовили. «Что вы там делали?» – «Мы вытесняли людей, которые пришли на акцию». – «Вы знали, что акция согласована на несколько дней?» – «Не знали. Но мы знали, что она должна закончится в 18 часов, а потом нам дали команду вытеснять всех, кто после 18 часов там остался». – «Почему у вас были резиновые палки?» – «Они были на тот случай, если надо обороняться. Мы их не применяли и не должны были применять». Это все вопросы стандартные, которые, в общем-то, можно было бы задать», – добавил правозащитник.
Самое интересное, по словам Льва Пономарева, адвокаты и защитники услышали в ответ на вопрос о том, признают ли потерпевшие себя потерпевшим. «Сначала спрашивали: «Вы знаете, кто здесь, кого сейчас судят?» Они говорят: «Мы знаем. Судят лидеров ингушского протеста». «Вы потерпевший?» – судья спрашивает. Этот вопрос ключевой – считаете себя потерпевшими: «Вы говорите, что бросали камни, бросали стулья, бросали какие-то дубинки. В вас попали?» Трое человек сказало: «Да, куда-то по ноге попало». – «Было ли нарушено ваше здоровье? Пострадали ли вы от этого? Проходили медицинское освидетельствование?» Один только сказал, что показал медикам. Второй: «Ничего серьезного не было». Так, небрежно даже говорили. Ничего серьезного не произошло. «Мы к врачам не обращались. Мы как бы забыли об этом». Первый сказал, что он показывал, какой-то синяк был, но это все несерьезно и с точки зрения медицины, это не было зафиксировано», – сказал Лев Пономарев.
Самым удивительным, по словам правозащитника, было отличие потерпевших от поведения полицейских в рамках «Московского дела»: «И вот это уже меня удивило, потому что это противоречит тому, как ведут себя полицейские и росгвардейцы в Москве – они все говорили о том, что они, по крайней мере, моральные страдания точно испытывали. Никто из этих трех человек не сказал, что испытывает моральное страдание. Это разительно отличается. Такое впечатление, что они были секретны, но тем не менее им было неудобно говорить о моральных страданиях, когда чуть-чуть камень или палка коснулись ноги. Это первое, что мне понравилось и удивило».
Лев Пономарев добавил, что потерпевшие силовики выступили на стороне защиты, подтвердив то, что старейшины и остальные обвиняемые занимались тем, что успокаивали митингующих. «Самый интересный вопрос и ответ одного из них: «А вот там были полицейские местные, как они себя вели?» Ну, говорит, вообще они нам не помогали: «Они стояли между народом и нами. Они защищали народ». «Получается, что они защищали народ, а вы нет. Вы против народа?» Парень задумался: «Получается так», – отвечает», – рассказал Лев Пономарев.
Правозащитник заявил, что необходимо помочь лидерам ингушского протеста и задержанному позднее в рамках этого дела Ахмеду Погорову: «Именно эти люди не хотят дестабилизации на Кавказе. Именно эти семь человек хором говорят, что мы хотели мирным образом все разрешить. А в результате получилось столкновение. И дальше тоже напряжение в Ингушетии будет расти. И я сейчас буду делать все, обращаться к Москальковой. Этот процесс надо каким-то образом прекращать. Прежде всего, надо изменить меру пресечения Зарифе Саутиевой и двум старейшинам. На самом деле лидеров ингушского протеста не только семь человек. Слава богу, не все сидят. Есть люди, которые сейчас организуют общественную помощь, возят продукты, приходят на процессы, помогают родственникам. Такой общественный процесс в Ингушетии идет, но появился человек задержанный, уже заключенный, это Ахмед Погоров. Ахмед Погоров – это бывший министр внутренних дел Ингушетии. Он знал, что за ним придут, он открыто был на этой акции. Сейчас он задержан, поэтому надо думать, как помогать Ахмеду Погорову. Сейчас он под следствием, его будут судить отдельным процессом».
Лев Пономарев выразил озабоченность попытками любую гражданскую активность свести к экстремизму: «Любую гражданскую активность, любую политическую активность свести к экстремизму – это то, что сейчас делает власть на федеральном уровне». По его мнению, необходимо защищать обвиняемых: «И если мы защитим максимально лидеров общественного мнения в Ингушетии, мы и себя будем защищать. Это первое. А второе, это мы являемся патриотами России. Это мы хотим сохранить Ингушетию в составе России. На будущее, я имею в виду. А если сейчас будет это давление. Сейчас если посадят лидеров общественного мнения в Ингушетии, да еще на какие-нибудь заметные сроки, это реальный шаг по выходу Ингушетии из состава России в послепутинский период. Путин не вечен. Что будет потом? Я уверен, будет бардак в стране. Элиты будут бороться за власть – силовики прежде всего. И вот в этот момент Кавказ будет уходить из состава России, если мы позволим вести вот такую чудовищную политику чекистам в стране. Мы должны добиваться того, чтобы чекисты уходили от власти. И самый первый шаг и испытание нас, возможность мирного давления на власть и уход их от власти – это, конечно, выборы осенью этого года. Я буду всегда говорить только об этом. Мы, правозащитники, выступаем за мирный выход страны из кризиса, который сейчас есть».
Напомним, 13 апреля 2021 года правозащитник Лев Пономарев и председатель правления Международного Мемориала Олег Орлов приняли участие в процессе по «Ингушскому делу» в качестве общественных защитников наряду с адвокатами.
Корнилова Дарья
