О возможности (невозможности) расследования пыток в России
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА»
Вы можете не читать до конца всю эту статью и просто поддержать нашу работу по расследованию пыток. Без вашей поддержки эта работа с высокой вероятностью просто остановится.
Но если вас беспокоит вопрос сохранения правозащитного движения в России, если вам интересно, как происходит расследование пыток, чего в итоге удалось добиться, и с какими проблемами мы столкнулись в начале 2022 года – читайте до конца.
Как вы помните, в распоряжении Gulagu.net оказался большой видеоархив ФСИН, содержащий видеозаписи реальных изнасилований и пыток заключенных в Саратовской области. Благодаря их публикации одна из самых сложных и «маргинальных» тем – пытки в российских тюрьмах – стала одной из самых обсуждаемых, и докатилась до уровня Президента.
На пресс-конференции Ксения Собчак задавала вопросы Путину. И про пытки в Саратове, и что для меня особенно важно – про Ангарск (Иркутская область), где мы ведем расследование. Она напомнила и про отставку главы ФСИН Калашникова, и про то, что Путин своим указом повысил в звании начальника ФСИН Иркутской области – Сагалакова, несмотря на информацию о пытках. Она напомнила Путину о том, что пытки остаются системной проблемой в России, и спросила, как он относится к этой ситуации.
На вопрос Ксении Путин не ответил. Острой эмоциональной реакции информация о пытках у него не вызвала. Он спокойным тоном отметил, что проблема пыток есть и в других странах, и надо «спокойненько с этим работать».
Вскоре после этого Путин распорядился: «проверять информацию» о пытках будут министр юстиции, в руках которого находится вся система исполнения наказаний (и выходит так, что и система пыток), а также прокуратура. По сути, расследование пыток поручено тем, кто не может не быть в курсе того, что происходит в российских колониях.
Я и мои коллеги – это нескольких правозащитных организаций. Мы более 20 лет занимаемся пытками в колониях. Мы точно знаем, что в России есть некоторое количество специальных пыточных зон, где издеваются над заключенными, пытают их и даже насилуют, и все это сознательно покрывается – в совокупности, и судя по всему, в сговоре – как системой ФСИН, так и органами Прокуратуры и Следственного комитета. Ситуация, при которой следователь и прокурор не знают о пытках – исключена. В лучшем случае соучастие выражается в отказе реагировать на жалобы заключенных, фиксировать их состояние и проводить реальное расследование. В худшем – в прямом укрывательстве и даже непосредственной организации пыточной системы для получения нужных показаний по конкретным уголовным делам. Фактически, само поручение Президента выглядит как поощрение сокрытия пыток, предотвращение случайного просачивания информации о них наружу. Хотел Путин этого или нет, но выглядит все это именно так.
Несмотря на все это, и я, и мои коллеги – мы продолжаем расследовать пытки, так же, как это делают правозащитники во всем мире. Едва ли найдется другой способ их остановить. Наивно выглядит пока только Президент, который предпочитает не обращаться ни к правозащитникам, ни даже к Уполномоченному по правам человека. В демократическом государстве Президент бы опирался на них, в противовес укоренившейся пыточной системе.
Я уже неоднократно рассказывал о нашем расследовании пыток в Иркутской области, по так называемому «Ангарскому делу о массовых беспорядках». Суть истории в том, что после массовых протестов заключенных в Ангарской ИК-15 (по событиям 10-12 апреля 2020 года) были заведены дела о массовых беспорядках и дезорганизации работы колонии, и в рамках этого дела заключенных массово пытали и даже насиловали. Эта история тщательно скрывалась, но благодаря усилиям правозащитников, получила огласку. Нашему Фонду «В защиту прав заключенных*» удалось вывести ее на федеральный уровень, благодаря публикации ролика «Два месяца до свободы», в котором бывший заключенный Евгений Юрченко рассказал о тех пытках, которым его подвергли, и которые он видел своими глазами в СИЗО-6 Ангарска. Мы добились для него личного приема российским омбудсменом Москальковой Т.Н., и она потребовала возбудить уголовное дело.
Мы восстановили полную картину того, как проходит расследование по делу о массовых беспорядках в Ангарске: следователь приходит в кабинет для опроса, вызывает оперативного сотрудника и спрашивает о готовности свидетеля. Оперативник вызывает так называемого разработчика (заключенного, осужденного на большой срок, который не должен находиться в СИЗО). Разработчик в течение дней, недель и даже месяцев диктует то, что нужно сказать на допросе у следователя, совершая насильственные действия и оказывая психологическое давление для того, чтобы предоставить следствию нужные показания. Сотрудники ФСИН, следственного комитета и прокуратуры по сути, обеспечивают работу этой схемы.
Вот уже больше года мы боремся за расследование этой истории. Это очень трудная работа. Пытали и насиловали не одного, не двух, а десятки людей. Чем больше появляется потерпевших, тем больше требуется ресурсов от нашей организации. Более того, когда мы пытаемся нанять местных адвокатов, мы сталкиваемся с тем, что многие не хотят взаимодействовать с «иностранными агентами». А с другой стороны, основные ресурсы, которые мы получаем — ограничены, и их не хватает уже сейчас.
Сложившаяся ситуация парадоксальна и унизительна прежде всего для страны: расследованием пыток занимаются правозащитники, которые имеют статус иностранного агента и получают средства в основном из-за границы. И это замкнутый круг. Я неоднократно заявлял о том, что мы готовы отказаться от иностранного финансирования, если бы государство и общество нашли бы возможности поддерживать нашу работу. Мы пытаемся развивать систему фандрайзинга в России, но на данный момент мы получаем примерно четверть от тех средств, в которых нуждаемся. При этом зарплата моих сотрудников в 2 раза меньше средней зарплаты по Москве. Нас поддерживают небольшими донатами, в среднем по 500 рублей. От крупных российских предпринимателей поддержки мы не получаем. Практически все средства уходят на командировки из Москвы в Ангарск для экспертов и адвокатов, выплаты гонораров адвокатам, иные непредвиденные расходы, непосредственно связанные с этой работой.
Сейчас, после года расследования, мы добились того, что 30 человек признаны потерпевшими от насилия сексуального характера. Эта колоссальная, беспрецедентная цифра, с учетом того, с каким трудом расследуются такие дела в России. Некоторые из этих потерпевших – одновременно являются обвиняемыми и свидетелями по делу о массовых беспорядках в Ангарской ИК-15. Два расследования столкнулись – люди давали признательные показания под пытками и изнасилованиями!
После «вялой» реакции Путина, после повышения в звании начальника иркутского управления ФСИН Сагалакова, следствие по делу включило торможение. Сейчас идет колоссальное сопротивление. Против вернувшегося в Иркутск Евгения Юрченко совершена провокация, и он сейчас находится в СИЗО. Существует угроза и другим потерпевшим.
Что можно и нужно сделать? Усилить юридическое направление работы: больше поездок в Ангарск, большее количество адвокатов и юристов, представляющих интересы потерпевших от пыток и изнасилований. Усилить общественное давление с тем, чтобы расследование было доведено до конца. Те скромные ресурсы, которые есть у наших организаций – задействованы полностью, и на усиление их точно не хватит.
Силовики через свои телеграмм-помойки называют меня попрошайкой и козыряют тем, что в курсе всех моих попыток обратиться к отечественному бизнесу за поддержкой борьбы против пыток. Казалось бы, что тут разоблачать, если я действую абсолютно открыто.
Пусть каждый бизнесмен и просто гражданин хорошенько подумают: нужно ли им, чтобы правозащитники в России продолжали делать свою работу. Мы подошли к той грани, когда поддержка не может выражаться только сдержанными словами сочувствия. Есть более очевидные и действенные способы помочь борьбе с пытками в России.
Борьбу с пытками в России можно поддержать здесь.
Спасибо.
*признан иностранным агентом по решению Минюста
Лев Пономарев
