Прорыв на фоне пыток. Лев Пономарев о деле «Сети»
Мы живем в стране парадоксов. На днях президент России Владимир Путин поздравил выпускников с окончанием школы и пожелал им не ограничиваться лайками в соцсетях, а действовать ради будущего прорыва. «Не ограничивайтесь только лайками в социальных сетях, действуйте, приобретайте новые знания, дерзайте!», — заявил он. По поводу выступлений президента очень часто возникает вопрос – отдает ли он себе отчет в том, в каком стране он живет, и насколько его выступления адекватны той реальности, которую мы наблюдаем вокруг. И сегодня, 26 июня, в Международный день поддержки жертв пыток я не могу не обратить внимания на очередную парадоксальную ситуацию.
Президент обратился к выпускникам через соцсеть «ВКонтакте», которой преимущественно пользуется молодежь. Бесспорно, более половины из тех, кто прочитает его обращение, знакомы с делом так называемой террористической организации «Сеть». И они знают о том, что во время задержаний несколько молодых людей, которые всего-то на четыре, пять, максимум десять лет старше сегодняшних выпускников, подверглись жестоким пыткам током и были вынуждены оговорить себя. Факты пыток были зафиксированы в юридически значимых документах – адвокатских опросах.
«Затем [человек] в перчатках стал крутить ручку «динамо-машины». Ток пошел до колен, у меня стали сокращаться мышцы икровые у ног, меня охватила паралитическая боль, я стал кричать, начал биться спиной и головой о стену, между голым телом и каменной стеной они подложили куртку. Все это продолжалось примерно 10 секунд, но во время пытки мне это показалось вечностью», — из адвокатского опроса Дмитрия Пчелинцева (Пенза).
«Машина отъехала, и меня начали допрашивать. Когда на какие-то вопросы я не знал ответов, например, когда не понимал, о ком или о чем идет речь, они били меня током из электрошокера в район паха или сбоку от живота. Били током, чтобы я сказал, что тот или иной мой знакомый собирается устроить что-то опасное. Были вопросы о том, состою ли я в той или иной организации, куда ездил, бывал ли в Пензе, спрашивали подробности из жизни моих знакомых. И при этом время от времени тыкали меня шокером. В какой-то момент один из них сказал, что они могут выбросить меня где-нибудь в лесу и переломать мне ноги — и я уже начал ждать этого момента, когда все закончится, потому что они так долго меня пытали, что это было уже совершенно невыносимо», — из рассказа Ильи Капустина (Санкт-Петербург).
Я убежден, что ребята, заканчивающие сегодня школу, верят своим сверстникам, что тех пытали сотрудники ФСБ, чтобы сфабриковать дело о терроризме. Будут ли они после этого дерзать, действовать и строить новую Россию, о котором мечтает Путин? Нет, не будут. Они либо уйдут в протестные группы и станут бороться с режимом, я надеюсь, что мирно, либо уедут за границу.
«Через некоторое время зашли три человека в масках, сказали повернуться к стене и снять верхнюю одежду. В этот момент мелькнула мысль: «Меня убьют». Мне сказали, не поднимая голову, сесть на лавку. Завязали глаза, руки и заткнули рот носком. Потом я подумал, что они хотят оставить мои отпечатки пальцев на чем-либо. Но потом на большие пальцы на ногах мне прицепили какие-то проводки. Я почувствовал первый заряд тока, от которого я не мог сдержать стона и дрожи. Они повторяли эту процедуру, пока я не пообещал говорить то, что они мне скажут. С тех пор я забыл слово «нет» и говорил все, что мне говорили оперативники», — из адвокатского опроса Ильи Шакурского (Пенза).
Правозащитники, полгода добивающиеся расследования пыток, пока достигли только того, что пытки прекратились, молодые люди, проходящие по делу «Сети», поверили, что насилия больше не будет и стали снова повторять свои свидетельства, от которых их ранее вынудили отказаться. Но что касается наказания садистов из следственной группы – здесь мы не добились пока что ничего. Правозащитники, адвокаты и родственники содержащихся под стражей получили десятки отписок из следственных управлений, прокуратур, ФСБ, где сказано, что оснований для принятия мер не имеется.
««Не дергайся, я еще не начал», — сказал человек в маске. Бондарев К.А. сказал что-то вроде: «Витя! Витя!» — и нанес несколько ударов по моему затылку. Площадь удара была большой, и я решил, что бьет он ладонью. Его голос был ровно передо мной, за спинкой, в которую вдавливалась моя голова от этих ударов, а слова были с ними синхронизированы. Я был в панике, было очень страшно, я сказал, что ничего не понимаю, после чего получил первый удар током. Я снова не ожидал такого и был ошеломлен. Это было невыносимо больно, я закричал, тело мое выпрямилось. Человек в маске приказал заткнуться и не дергаться, я вжимался в окно и пытался отвернуть правую ногу, разворачиваясь к нему лицом. Он силой восстановил мое положение и продолжил удары током. Удары током в ногу он чередовал с ударами током в наручники. Иногда бил в спину или затылок-темя, ощущалось как подзатыльники. Когда я кричал, мне зажимали рот или угрожали кляпом, заклейкой, затыканием рта. Кляп я не хотел и старался не кричать, получалось не всегда. Я сдался практически сразу, в первые минут десять. Я кричал: «Скажите, что сказать, я все скажу!» — но насилие не прекратилось», — из дневника Виктора Филинкова, переданного членам ОНК.
Меня, человека искушенного, это не удивляет. В современной России никогда правоохранительные органы и прокуратура не сдадут «своих». Редкий случай, когда преступление невозможно спрятать и удается доказать виновность силовиков – если произошло убийство и есть труп. В деле «Сети» трупа нет, есть точки, оставленные электрошокером и зафиксированные членами ОНК. Но Следственный комитет увидел в этих точках следы укусов клопов. А ФСБ заявила, что электрошокер к Филинкову и Капустину действительно применили, так как они хотели сбежать из машины. Но пыток не было, и мы, как сотрудники ФСБ, преступления не совершали.
«10 февраля 2018 года (после публикации в СМИ его заявления — И. Г.) во второй половине дня сотрудник ФСИН завел меня в камеру. В камере было три сотрудника ФСБ… Меня начали класть на пол, но я сопротивлялся. Через минуту или две активной борьбы с тремя соперниками я ощутил удар в затылок, в спину в районе поясницы и по щиколоткам. Один из таких ударов сбил меня с ног, и я был прижат головой к полу. Руки я взял под себя. Мне на голову надели мешок до подбородка. Стало тяжелее дышать, и силы начали быстрее уходить. Я освободил рукой лицо от мешка. Меня били по затылку, и я соответственно бился об пол лицом с амплитудой около 10–15 сантиметров… Затем скотчем они соединили мои локти и надели мешок обратно до подбородка. Меня перевернули на спину, но из-за [связанных за спиной] рук я лежал, скорее, полубоком. Тапочки я потерял еще в начале, потому что с меня сняли носки, стянули штаны и трусы до колен. На голову надели плотно прилегающий убор типа подшлемника и застегнули под подбородком. Конвойный обмотал большие пальцы моих ног проводами. В рот пытались засунуть кляп, но я не открыл его, поэтому кляп примотали скотчем. В прошлый раз от кляпа откололось много зубов. В процессе борьбы мы почти не говорили. Когда меня перестали бить по лицу и в живот, меня ударили током… Они общались между собой: «Контакт плохой, бьет слабо». Я заорал, что не надо сильнее. Третий все время упирался мне коленом в грудь, сжимал мои гениталии до такой степени, что в глазах белело. «С женой твоей что будем делать? Пусть для начала таджики толпой изнасилуют, раз болтливая такая… Ты враг и террорист. Вот в чем правда. И к тебе никто не приходил»», — из адвокатского опроса Дмитрия Пчелинцева.
Возникает вопрос, можно ли в принципе доказать пытки сотрудниками ФСБ, если сам президент – бывший сотрудник ФСБ, и его подчиненные уверены, что он их не сдаст. И тогда второй вопрос у меня уже к президенту – а может ли президент России справиться с той системой, которую он создал, или он не в состоянии этого сделать, и общество обречено смириться с тем, что пытали и будут пытать?
Я понимаю, что разрушить уже созданную систему он вряд ли сможет. Но он может, как мне кажется, сделать так, как это делается в некоторых странах, назначить спецпрокурора, который не зависит ни от Следственного комитета, ни от Генпрокуратуры, подчиняется лично президенту, и поручить ему спецрасследование пыток, которые применяли сотрудники ФСБ к фигурантам дела «Сети». Думаю, что после этого выпускникам было бы легче поверить президенту.
